Вильям Виллис
На плоту через океан.

Глава XVIII ЧАРЫ   ПЕНИЯ

Ужас овладевает человеком, который затерян в бескрайном водном пространстве. В прошлую войну многие моряки в одиночестве носились по океану в шлюпке или на плоту после того, как их товарищи погибли от ран или голода. Мне пришлось плавать с такими матросами, и я знал, что с ними произошло. Мы так и говорили про них: «Помешались на плоту».

Ночь уже прошла. Я сидел у штурвала и ел свой завтрак, состоявший из сырой печенки только что пойманного мною двадцатипятифунтового дельфина и из куска его филе в полфунта весом. Печенку и филе я вымочил в лимонном соке. Не слишком аппетитная еда!

В это утро океан вокруг плота так и кишел акулами, но дельфинов не было видно. Летучая рыба упала на палубу, и, насадив ее на крючок, я забросил леску в воду. Наживка была мгновенно схвачена дельфином, который пронесся под водой, как белая стрела. За дельфином устремилась чуть ли не дюжина акул. Я легко вытащил дельфина из воды. Но, очутившись на палубе, он стал неистово биться, стараясь уйти обратно в воду.

Пока я свежевал дельфина и мыл палубу, Микки тихонько сидела, отвернувшись от меня. Затем она приблизилась^ чтобы получить свою долю.

Услышав вой ветра и заглянув за бизань, я увидел длинную черную пелену туч — признак приближающегося шквала, который находился еще примерно в полумиле от плота. Чем больше ветра, тем скорее идет плот! Я приветствовал шквалы, помогавшие мне определить надвигавшуюся полосу ураганов.

Вчера я пересек 116-й меридиан. Запись в вахтенном журнале гласила: «3 августа, 14 часов 5Г20" по восточно-стандартному времени; высота солнца  68°10'5";   5°29' южной широты и 116°14' западной долготы. Пройдено за день 62 мили. Легкий ветер».

Знаменитый путь, по которому в течение столетий проходили парусники, державшие курс на север от мыса Горн, в Сиэтль, Ванкувер, Портланд или Сан-Франциско, — эти знаменитые в былые дни порты, лежащие между 120-м и 125-м меридианами.

Когда-то, еще мальчишкой, я плавал на борту гордого парусника, оставлявшего за собой пенный след в течении Гумбольдта и летевшего под пассатом с поставленными бом-брамселями ' и лиселями2, и теперь мне виделось это судно, словно гигантский призрак на фоне облаков.

Куда делись они, эти могучие парусные суда, плававшие на север от мыса Горн, из европейских портов и с атлантического побережья? Их нет больше, они затонули под приливами времени вместе с плававшими на них железными людьми. Они выбиты с океанов артиллерийским огнем, штормами или разбиты на скалах подветренных берегов. Их нет больше! В Америке несколько уцелевших парусников заняты перевозкой гуано из Перу. Они курсируют вверх и вниз вдоль побережья. Теперь это старые, не годные к плаванию суда, хотя они все еще несут паруса-Акулы так и сновали вокруг плота. Длинный Том все еще был здесь, он окончательно стал моим постоянным спутником. Он держался у самого борта плота, все на том же месте, двигаясь, словно тень, и не спуская с меня глаз. Конечно, я мог бы избавиться от него, поймав на крючок, но я решил не заниматься ловлей акул; от них на плоту бывает большой беспорядок. Кроме того, я не хотел создавать на «Семи сестричках» атмосферу убийства. Достаточно того, что приходилось заниматься ловлей дельфинов. Всякий раз, как я вытаскивал дельфина из воды, мне было не по себе — жалко было уничтожать такую красоту, созданную природой. Но со мной была Микки, стоявшая словно безработный в очереди за бесплатным питанием.

Между прочим, акулы далеко не так свирепы, как барракуды 3

12[3]45
Оглавление